Получать нечего. Нечего давать и нечего получать. Такая ситуация. Да, в материальном мире. У нас тут есть много вещей. Всегда найдётся кто-то, кто поможет вам с знаниями., с деньгами, с другими вещами этого мира. Но здесь, в этом пространстве, ничего не может быть получено и ничего не может быть дано. Пока вы чего-то желаете, можете быть уверены: у вас нет шансов. Видите, желание подразумевает, что вы собираетесь перевести своё мышление в движение, направленное на достижение своей цели. Но это не вопрос достижения цели!, это вопрос того, приходит движение к концу или нет прямо сейчас. Это всё, что вы можете делать, — перевести своё мышление в движение по направлению к цели. Как вы собираетесь решить эту невозможную задачу?..
Желание и думание – они всегда идут вместе. Я никак не подразумеваю при этом, что вы должны подавлять свои желания, или освободить себя от желаний, или поставить их под контроль. Нет, нет. Это такая религиозная игра… Если вы хотите чего-то, всё, что вы будете делать – превратите своё думание об этом в силу, достигающую этого.
Это материальные цели, да, но и там всё не так просто. Это мир конкуренции. Не многое даётся нам бесплатно. Теперь нельзя просто пойти и взять. Все разговоры, что надо делиться, быть милосердным, для меня просто вздор. Ничто не достаётся тут просто так. На деле этого не существует. Даже если предположить, что такое случается, трудно поделиться с кем-то, если этот человек не имеет определённого ориентира внутри собственной структуры переживаний.Так что всё дело становится каким-то бессмысленным ритуалом – и мы просто сидим и обсуждаем эти вещи,вот и всё.Не так просто для вас отпустить, сдаться… Совсем не просто.

В Индии все пробовали и пытались… Трудно поверить, но никто не был достаточно успешен в этом. Когда бы ни произошла такого рода вещь, она происходит с теми людьми которые целиком и полностью оставили всякий поиск. Это совершенно необходимое условие для того, о чём мы говорим. Все движение должно быть остановлено. Но что бы вы ни делали, чтобы остановить его, вы лишь придаёте движению новый импульс… В этом настоящее затруднение данной проблемы.
Того, в чём вы заинтересованы, не существует. Это ваше собственное воображение, основанное на вашем знании о всех этих вещах. Таким образом, вам нечего делать с этим. Вы преследуете то, чего вообще нет. Я могу говорить это, пока коровы не вернулись домой – и я не знаю, когда они вернуться, — или пока наступит Царство Божие – но оно никогда не наступит. И вы продолжаете своё движение, вы питаете надежду, что однажды каким-то образом вы сможете достичь всех своих целей. Ваш интерес в достижении чего-либо есть надежда, что это решит ваши проблемы, которые у вас появляются день ото дня.., — но это неправдоподобно, это не поможет вам решить ваши проблемы. «Если я получу просветление, я смогу решить все свои проблемы...»
Вы не можете иметь всё это И просветление – вместе. Когда оно приходит, оно стирает всё. Вы хотите всё это и ещё небеса… Никаких шансов! Это не то, что можно получить через усилия или через милость кого-либо, даже самого Бога, который будет идти по земле, говоря, что Он спустился с небес ради вашего спасения и спасения человеческой расы… – всё это глупость, не более. Никто вам не поможет. В чём вам нужна помощь., в достижении чего? Хороший вопрос, не так ли?

Вы не сможете войти внутрь себя, пока всё это целиком и полностью не будет вычищено, если я могу использовать это слово, — из вашей системы. Это что-то, что вы не можете сделать и что не может произойти в результате усилий или приложения воли с вашей стороны. Поэтому, когда придёт время, у вас уже не возникнет вопросов. Вы не будете спрашивать о конце себя, каким вы себя знаете, каким вы переживаете себя. Иногда это просто происходит. Страх уходит – страх о том, что вы знаете как себя, ощущаете как себя, страх, предваряющий возможность того, что всё это будет выброшено. Если вы будете достаточно удачливы, это произойдёт и вы вольётесь в свой естественный ритм, что есть несвязанность и непродолжительность.

Я боюсь, что вы будете рассматривать всё, что я тут говорю, в контексте своих религиозных размышлений и действительно упустите самую суть. Это не имеет ничего общего с религией. Я не предлагаю вам измениться и стать чем-то, чем вы не являетесь. Это просто невозможно. Я не пытаюсь освободить вас от чего-то. Я не думаю, что есть вообще какая-то цель в этих беседах. Вы можете отбросить моё описание и сказать, что всё это бессмыслица, — это ваше право. Но может так случиться, что образ вашей цели или того, что будет с вами однажды, к чему вы придёте, приложив все возможные усилия, не имеет ничего общего с тем, что я тут пытаюсь вам показать. То, что я описываю, это не то, в чём вы заинтересованы.
Я говорил вам ранее, что я хотел бы дать вам хотя бы проблеск этого. Проблеск не в том смысле, как вы используете слово «проблеск». Прикосновение к этому. Но вам бы не хотелось вообще касаться этого. А то, что вы хотите, в чём заинтересованы, — этого не существует.

В.: А как насчет любви, глубоких постоянных чувств, отклика души на красоту природы?

У. Г.: Ха! Все это типичная романтическая чушь. Чистая поэзия! Не то чтобы я против романтики или поэзии. Вовсе нет. Просто это ничего не значит. У вас на самом деле нет способа увидеть закат, потому что вы не отделены от заката, не говоря уже о том, чтобы писать об этом стихи.
Ваши необыкновенные переживания, которые возникают у вас от созерцания заката, вы хотите разделить с кем — то. Посредством поэзии, музыки или живописи вы пытаетесь разделить свои переживания с другим человеком. Больше ничего за этим не стоит. Настоящий закат находится за пределами возможностей восприятия вашей воспринимающей структуры. Наблюдающий и есть наблюдаемое. Вы не можете отделить себя от того, что вы видите. Как только вы отделяете себя от заката, начинает проявляться ваш внутренний поэт. Из этого разделения поэты и художники пытаются выразить себя, разделить свои переживания с другими. Это и есть культура. Культура порождает свои собственные реакции. Больше ничего за этим не стоит.

Как вы можете понять тишину, хаотичная она или наоборот? Можете ли вы ухватить эту тишину? Когда эта тишина начинает действовать через вас, это нечто экстраординарное, что-то наполненное жизненностью. Та структура, которая хочет понять свою природу, уловить её, вместить или выразить её, не может сосуществовать с ней.
Проблема в том что вы знаете много об этом состоянии, у вас развитое воображение. Вы представляете что это то, о чем сказано “Тишина есть Брахман” и начинаете думать об этом. Это воображение должно уйти. Это нечто живое, а структура которая хочет ухватить это — мертва. Вы все мертвы. Вы вообще не живые человеческие существа. Вы никогда не ощущали ни единого живого момента в своей жизни. Вы живете жизни ваших мыслей. Все мысли мертвы, и не важно о чем они, о Шанкаре или о Раманудже или о сотнях святых и спасителей которые у нас были и вероятно есть. Бесполезно пытаться понять это. Как вы сможете уловить это?
Если есть такая вещь как тишина, хаотичная или наоборот, живая или мертвая, она начнет выражать себя. Когда это выражение происходит, вас нет. Поэтому вы никогда не узнаете природы этого. То что вы называете тишиной — вообще не тишина.

Мы все говорим об уме. Религиозные мыслители, психологи, все говорят об уме. Поэтому каждый индивидуум должен сделать открытие сам для себя, не полагаясь на любой авторитет, религиозный, научный или психологический. Это должно быть ваше открытие. Иначе оно ничего не стоит.

Рамола Баччан: Вы испытываете гнев в связи с чем-то, вас когда-нибудь что-то волнует, захватывает?
У.Г.: Я вынужден ответить «нет». Понимаете, нечто живое никогда не задаёт подобных вопросов. Живое существо никогда не будет спрашивать: «Есть ли у жизни какой-то смысл или цель?» Это слишком нелепо, слишком абсурдно задавать такой вопрос. Только мёртвую структуру это может интересовать, и она придумала все эти вещи типа «смысла жизни» и «цели жизни», и хочет знать (он, она или оно хочет знать) смысл и цель жизни. Если и есть какая-то цель, то она уже присутствует, если есть какой-то смысл, то он уже присутствует…

—

Рамола Баччан: Тогда позвольте спросить вас, во что же вы верите?
У.Г.: Это очень сложно, поскольку мне не нужно во что-либо верить. Зачем мне верить? Проблема для нас в том, что мы отделяем веру от того, что вы называете «я». Я же настаиваю, что там нет никакого «верящего» или «верующего», но там есть лишь вера. И вера это то, что туда привнесла культура. Поэтому вы не можете существовать без веры или убеждений, и вы естественно будете заменять одни убеждения другими. Это всё, что вы можете делать. Но что такое убеждение, и является ли оно чем-то отдельным от вас самих? Я задаю этот вопрос. Там нет никакого «верящего».
Рамола Баччан: Получается, что вы не даёте никаких ответов, но сами задаёте вопросы.
У.Г.: Я не задаю вопросов, но спрашиваю вас, почему вы их задаёте. На самом деле, вы вовсе не хотите никаких ответов на ваши вопросы. Единственное что вас (точнее, тех людей, которые задают все эти вопросы) интересует это подтверждение. Всё, что они хотят знать, это подтверждаю ли я те ответы, которые у них уже есть. Если я не подтверждаю, то они отвергают. Это всё, что они могут делать. Они либо принимают то, что я говорю, поскольку это вписывается в рамки тех ответов, которые у них уже есть; либо отвергают, потому что это не вписывается в те ответы, которые у них уже есть. Поэтому они вынуждены либо принимать, либо отвергать. Но я говорю им, что в вашем положении вы не можете принимать или отвергать, поскольку вы ничего не слушаете, вы не хотите никаких ответов на ваши вопросы.
Если есть какой-то ответ на какой-либо вопрос, то этот вопрос должен исчезнуть. Поскольку вопросы рождаются из тех ответов, которые у вас уже есть, то эти ответы тоже уйдут. Но вы сами и есть эти ответы, поэтому если ответы уйдут, то вы, каким вы себя знаете и каким вы себя воспринимаете, тоже уйдёте вместе с ними. То, что останется [после этого] это что-то, что вы никогда не узнаете, и никогда не сможете выразить.
Так что то, что произошло со мной, не находится в сфере переживающей структруы (experiencing structure), и поэтому я не могу с кем-то поделиться этим. Всё, что я говорю тем людям, которые ко мне приходят, это одну простую вещь: «Вам не нужны эти костыли, выбросьте их; вы способны ходить.» У меня есть эта уверенность. Я уверяю вас и могу вас заверить, что эти костыли вам не нужны вовсе! Пожалуйста, ради всего святого, выбросьте эти костыли! Но не просите меня заменить их на какие-то другие костыли, не интересуйтесь какими-то усовершенстованными костылями. Даже если вы упадёте, я знаю, что вы встанете и продолжите идти.

Можно ли уловить, охватить или выразить это «Естественное Состояние» с помощью слов? Это невозможно. Это не сознательное состояние. Оно не может стать частью вашего сознательного мышления. Тогда почему я говорю об этом состоянии незнания? Фактически, его вообще не существует. Оно не может стать частью вашего сознательного мышления.
Здесь я должен объяснить, что я понимаю под словом «сознание» [consciousness]. Наверное мы с вами имеем в виду разные вещи (я не знаю). В какой момент вы что-то осознаёте? Только когда мысль отделяет то, что находится перед вами, от того, что якобы находится внутри. Это и есть сознание. Так что вам неизбежно приходится использовать мысль, чтобы осознавать окружающие вас предметы или окружающих вас людей. В противном случае объекты вовсе не осознаются. Но в то же время ты не находишься в бессознательном состоянии. Есть область, в которой ты ни в сознании, ни без сознания. Но это «сознание» (если его можно так назвать) проявляется по-своему; и то, что не даёт ему проявляться по-своему, – это движение мысли.
Может ли кто-либо что-то сделать с этой мыслью? Она обладает огромной инерцией движения, которой миллионы лет. Могу ли я что-то сделать с этой мыслью? Могу ли я остановить её? Могу ли я направлять её, подогнать её под некий шаблон? Могу ли я что-то с ней сделать? И тем не менее наша культура, наша цивилизация, наше образование – все эти вещи вынудили нас использовать этот инструмент, чтобы заполучить что-то для себя. Так можно ли с помощью этого инструмента понять или постичь его собственную природу? Это невозможно. И всё же, когда вы видите жуткую природу этого движения мысли, и что с ним ничего нельзя сделать, оно замедляется естественным образом и входит в свой естественный ритм.
Говоря это, я конечно не имею в виду то, о чём говорят все эти люди в Индии – что мысль надо использовать для того, чтобы войти в безмысленное состояние или в медитативное состояние. Подобного состояния вообще не существует. Мысли присутствуют, они будут присутствовать всегда. Мысли исчезнут только когда вы станете мёртвым трупом. В противном случае мысли присутствуют и будут присутствовать. Если все религиозные учителя говорят нам, что вы окажетесь в безмысленном состоянии, они нас дурачат. Они могут сколько угодно обещать вам, что в этом безмысленном состоянии – в этом состоянии тишины, в этом состоянии покоя, или в этом состоянии «тихого ума», – вы найдёте истинное блаженство, благодать, любовь, религиозную радость, и экстатическое состояние бытия. Всё это ахинея. Потому что это состояние (если вообще есть состояние, подобное состоянию блаженства) никогда не станет частью вашего сознания.

Видишь ли, мысль есть, когда в ней есть потребность. Когда в ней нет потребности, ты не знаешь, есть она или нет. Меня не заботит, есть она или нет. Но когда появляется необходимость, потребность в ней, она готова вести тебя и помочь тебе общаться с кем-то. То, что определяет эту потребность, находится не здесь; оно там, снаружи. Ситуация требует ее использования; она не вызвана «мной» самим.

Все мы говорим о мысли. Можешь ли ты посмотреть на мысль? Нет, есть другая мысль, которая смотрит, – вот в чем хитрость, понимаешь, она делится надвое, иначе ты не можешь смотреть на мысль. Когда одна мысль смотрит на другую, есть не две мысли, а одна. У тебя создается впечатление, что есть две мысли, но на самом деле есть только одно движение. Так что же создает это разделение? Разделение создано мыслью – это начало твоего мышления. Это очень хитрая штука.
Читать дальше →